Книга Король в моем плену  - Стелла Вайнштейн

Я залезла к нему, протянула руки. Мик тут же обмяк, уткнулся лицом в плечо и облегченно вздохнул. Всем телом я почувствовала, как он расслабился в моем присутствии, крепче прижала его к себе, нашептывая на ухо нечто успокаивающее. Когда Мик ведет себя по-взрослому и храбрится, я забываю, что на самом деле это ребенок.

— Я рядом, все хорошо, как только позовешь — приду, — приговаривала в рыжие волосы.

— Госпожа, давайте поедем домой…

— Мик, честно признаться, тоже ужасно хочу в наш замок. Устала слушать оскорбления от незнакомых людей…

— Они просто так обзываются!

— Вот именно. У нас добрее друг к другу относятся, ты не находишь?

Мик спрятал нос у меня на плече и тяжело вздохнул. В замке и правда за детьми присматривали все, от стражников до служанок, как одна большая семья. Непослушная ватага гоняла по замку, придумывала бурные шумные игры, но в них не было острых углов. Даже Мика, выделяющегося своей неприкаянностью, жалели и разрешали присоединяться. Кто знает, чем его встретил дворец?

— Знаешь что? Давай поселишься в комнате Вейнера. Ты же горазд прятаться в закутках; если нагрянут с проверкой, Сиенна тебя прикроет. Все лучше, чем самому.

Мик шмыгнул, немного отодвинулся и энергично кивнул:

— Кстати, я выяснил, госпожа, что вашего короля сегодня зарезать хотят. Прямо на балу. Вы уж присмотрите за ним.

— Кто? — холодно спросила я, непроизвольно сжимая руку на плече мальчишки.

— Генерал какой-то. У него еще усы густые и седые волосы лысину прикрывают. Вот так, — Мик показал зачесанные набок космы.

— Как ты узнал?

— Когда в конюшне сидел, от злых мальчишек прятался, они лошадей привели. Думали, что одни, обговаривали, кто с какой стороны нападет. С ними тощий такой был, с запавшими щеками. — Мик изобразил из себя воблу. — Он еще кланяется, как игрушка, туда-сюда. А третьего я не рассмотрел, он в тени стоял.

— Ты молодец, я тебе это уже говорила?

— И еще скажите!

Обняла крепко Мика за плечи, провела в наши покои. Сиенна захлопотала вокруг мальчугана. Он сначала сделал вид, будто ему ничего не надо, но, завидев фруктовый десерт, изобразил крайнюю степень изможденности.

— Граф Вейнер ушел на бал?

— Да, с час назад уже как. Передал вам, госпожа, весточку, мол, не стоит туда идти, он сам разберется. А уж вас постарается потом захватить на вечеринку в тесном кругу.

— Сиенна, мы забываемся и выпадаем из роли. А если следят? Зови меня Либби.

— Так вы ж знаете, когда следят, колдовским чутьем. А я не могу, устала. Претит мне делать вид, будто вы ниже меня. Дурное это притворство и бессмысленное. Ох, скорей бы домой, небось без меня распустились без меры, расходам счет потеряли.

— Тебя-то чем расстроили? Сиенна, что случилось?

— Мелочи, госпожа. Слуги слухи дурные распускают, мол, вас принцесса из дворца выгнала.

— Было такое, надо же, уже новость разошлась.

— И еще болтают, что его величество лютует по возвращении, будет военных к ответу призывать, они и боятся.

Я переглянулась с Миком. Картина вырисовывалась однозначная — за время отсутствия Рейса за его спиной успели сговориться и собираются атаковать, пока король не собрал верных вассалов.

Тяжело вздохнув, поняла, что деваться некуда — на бал придется идти. Незваным гостем, но тут ничего не поделаешь. Все к лучшему — быстрее разберемся с заговорщиками, и гложущая тревога за Рейса рассеется.

Мать-волшебница, как я хотела его видеть! Меньше суток прошло, а я уже глухо тосковала по его присутствию, возможности заглянуть в ироничные глаза, услышать чуть снисходительно сказанное «госпожа». А как чудесно было ощущать у себя на коже горячие ладони Рейса!

Когда вышла в коридор, сердце колотилось в груди в преддверии встречи. Не заговорщики были в моих мыслях, не странное поведение принцессы, а только король.

Илстин дожидался меня за одним из поворотов.

— Его попытаются убить сегодня, — прошептала я на ухо долговязому прыщавому пажу.

— Ничего у заговорщиков не получится. — Его губы искривились в нехорошей улыбке. — И тебе даже не потребуется вмешиваться. Признайся самой себе, что ты во дворце ради встречи с королем, а не со злоумышленниками.

— Тебе будет легче, если я озвучу свой выбор? Ты этого добиваешься, Ил?

— О нет, умоляю, молчи, Эви. — Илстин отступил на шаг назад, подняв ладонь. — Пока ты молчишь, у меня есть шанс.

Искренняя надежда в словах Илстина заставила меня сказать:

— Не могу поверить, что у великого волшебника, главы ковена, проснулись чувства к ничтожной мне. Все ожидаю, когда эта дикая ситуация разрешится и все вернется на свои места.

Как ни странно, разговаривать с неопрятным пажом было легче, чем с наставником в привычном облике. За годы обучения я привыкла к сдержанности подле Илстина, но сейчас привычная установка дала сбой.

Словно в ответ на мои мысли, черты пажа поплыли, открывая лицо учителя, чтобы я убедилась — это именно он, смотрит с открытостью человека, которому нечего терять.

— Эвитерра, в тебе ярко горит огонь чистой души. Сильные люди тянутся к нему, слабые пытаются затушить.

Он стоял рядом, закрывая от всего мира. В груди разлилась теплота оттого, что учитель высокого мнения обо мне. Долгие годы казалось, что я для Илстина досадная обуза. И все же я сомневалась, что заслужила столь лестное суждение…

Заметив потупленный взгляд, учитель продолжил:

— Посмотри вокруг — у тебя талант находить союзников. Вспомни о замке Вейнер, где сотня преданных людей живет в дружбе и согласии. Ковен волшебников сотрясали скандалы и взаимная грызня, но ты сумела к каждому найти подход, и теперь мы спокойно пьем чай под персиковыми деревьями. Я люблю тебя, Эвитерра, несмотря на то что довольно долго пытался отрицать сей неоспоримый факт.

Мои губы дрогнули. Одно дело, когда тебя донимает невозможный тиран, и совсем другое, когда он признается в собственной хрупкости. Мне было безумно жаль Илстина. Ах, если бы, в другой реальности, я любила его!

— Ты подставляешь плечо, заботишься, открываешь сердце, не понимая, какое влияние добротой оказываешь на окружающих. Доброта — смертельное оружие для изголодавшихся по ласке. Даже сейчас ты бессознательно тянешься ко мне, стремясь утешить. Чего удивительного в том, что я желаю вечно купаться в тепле твоего взгляда? Иногда мне кажется, я готов даже на крохи твоего внимания…

— Ил, не надо! Хватит, пожалуйста.

Я тяжело дышала, меня разрывали противоречивые желания: обнять волшебника или зажать ему рот, лишь бы прекратить поток откровений. Было бы легче, веди он речь о простом соперничестве или жажде обладать, но Илстин говорил о самом главном. Уж если мужчина видит самое сердце женщины, его любовь — настоящая.